homobio

32. Реальность-фантом

В конце концов

Справедливость восторжествует,

Ибо то, что восторжествует,

Объявит себя справедливостью.

С появлением у человека новых возможностей накопления и передачи информации появилась и стала эволюционировать вторая параллельная реальность — мир представлений человека о мире, в котором он живет.

Эта вторая реальность усложнялась, и требовала от человека немало усилий на ее освоение. Но в отличие от настоящей независимой  реальности эта параллельная реальность все время чувствовала свою ущербность, была ревнивой и злобной. И ревновала она человека к настоящей реальности и все время старалась сделать человека таким же фантомом, каким была сама. Ей надо было, чтобы человек принимал условности, из которых она состоит за реалии жизни, ее условные богатства — за истинные богатства, привычное — за единственно возможное.

Условности подтверждались вполне реальными деньгами, имуществом, любовью и занимали все большее место в жизни человека. Реальность-фантом научилась пользоваться вполне реальными человеческими инстинктами для отрыва человека от реалий жизни.

И человек, в свою очередь, усвоил, что соблюдение правил игры, даже не соблюдение, а умение  ловко пользоваться правилами в мире условностей приносит реальный успех.

Главными козырями в игре реальности-фантома стали  удовольствия от удовлетворения реальных инстинктов и страх перед смертью. Так на Землю сошло насилие. Удовольствие, получаемое от любви отделилось от самой любви. А страх объекта насилия перед смертью сделал это насилие возможным. В природе насилия нет. Агрессия есть — насилия нет. Муравьи-рабы — это ерунда. Да, в муравьиной семье есть разделение труда, как и в пчелиной. Я — бывший пчеловод — знаю как по недосмотру пчеловода слабая пчелиная семья в период, когда отсутствует медосбор, подвергается нападению Бывает, что пчелиную матку убивают, и тогда рабочие пчелы присоединяются к семье-победителю. Назвать их рабами нельзя, ибо раб — это тот, кто чувствует себя рабом, как и господин это тот, кто чувствует себя господином и получает удовольствие от унижения другого. Рабочие пчелы или рабочие муравьи исполняют свои предопределенные генами функции и рабами себя не чувствуют. Крепостничество, рабство и т. п. возможно только у людей. При этом, одним из первых объектов насилия человек сделал самого себя.

Реальность-фантом стала умело пользоваться любовью и, в первую очередь, любовью к самому себе.  Понятно, что самовлюбленного человека  легче оторвать от реалий жизни. «Ты — хороший»,— шепчет она на ухо каждому,— «а они…».

Реальность-фантом объединяет членов семьи интересами семьи и противопоставляет их интересам остальных людей. Реальность-фантом объединяет разные группы людей и противопоставляет их группам других людей. Она объединяет группы профессионалов, в том числе и группы ученых, и корпоративные интересы часто отодвигают профессиональную обязанность ученого — стремление к истине — на задний план.

Реальность-фантом овладела искусством воздействия на человека. И главной «кнопкой» воздействия стал  инстинкт самосохранения.  Инстинкт самосохранения — стремление человека к стабильности — тормозит, а временами и пускает вспять эволюцию представлений о реальности.

Человеку издревле хотелось отыскать «истину в конечной инстанции». Так появились Боги, как  нечто конечное, бесспорное. Начались бесчисленные войны людей друг с другом и с природой.

Людей объединяет язык, религия, всевозможные интересы, экономика, культура, политика… Людей разъединяет язык, религия, всевозможные интересы, экономика, культура, политика…

Ученые, в отличие от жрецов, властителей и дипломатов, сумели сделать научные знания открытыми, сумели договориться и ввести единую  научную терминологию. И это произошло в Европе в эпоху Возрождения. Доказательством тому может послужить хотя бы тот факт, что многие научные термины вошли в науку из древнегреческого языка или из латыни. И было это признанием места и времени происхождения науки как таковой.

Реальность целым рядом Божественных открытий ворвалась во владения реальности-фантома, и казалось, что вот-вот победит её.

Но реальность-фантом не захотела сдавать свои позиции и сумела захватить науку изнутри.

Насилие всегда торжествует, когда человек пытается некую часть выдать за целое. Попытка выдать свои знания, свои представления о мире, о Боге за истину в последней инстанции — вот она основа насилия.

Насилие — это попытка выдать часть за целое. А что тогда в данном случае целое? И может ли стать целым этот второй параллельный мир — мир представлений человека?

Целым в смысле законченным — никогда. Попытка придать эволюции направление — к примеру, на пользу Человечества — насилие над всем остальным «живым веществом». Цельность — это отсутствие претензий к Божьему миру.

Усилия, которые необходимы для освоения любой науки, создали некий реальный ценз и деятелями науки могли стать только люди, одолевшие этот рубеж, что сделало их в глазах обывателя людьми значительными и уважаемыми. А когда применение науки стало приносить реальные выгоды, научный статус стал еще и товаром. Наука во многих областях потеряла свою открытость.

И случилось то, что давно описано в «Книге Екклесиаста или проповедника»: «Ещё видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие, место правды, а там неправда». Интерес к Божьему миру перестал быть основой науки и накопление научных данных стало опережать их осмысление. Четкие Законы, по которым устроен Божий мир, были замещены абстракциями, перегруженными математикой, которая чаще всего отражает не Законы мироустройства, а вариации их применения. Здравый смысл уступил место учености, был осмеян и изгнан из многих областей культуры и науки.

Сегодня, представления человека о мире, в котором он живет, основаны на научных представлениях более чем столетней давности. Именно тогда наука потеряла свою цельность и распалась на множество «разделов науки». Ее место в общественном сознании заняли средства массовой информации, мистика и откровенное шарлатанство. Особо сильно и больно заблуждения сказались в земледелии.

С 1840 года, с момента выхода книги Ю. Либиха «Органическая химия в применении к сельскому хозяйству и физиологии» и по сей день считается, что растение по способу питания является автотрофом, т. е. питается минеральными солями, в состав которых входят азот, фосфор, калий и прочие химические элементы, а животное является гетеротрофом, т. е. питается органическими веществами, такими как белки, жиры и углеводы, заготовленные иными живыми организмами.

В!878 году почти одновременно на французском и русском языках вышла книга К. Бернара «Курс общей физиологии: Жизненные явления общие растениям и животным». Название книги подчеркивало несогласие Бернара с утвердившимся в науке представлением о принципиальном различии между питанием растений и животных. По Бернару растение и животное питаются одинаково.

И сегодня следует признать, что в принципе, все клетки, из которых состоит Живое питаются одинаково, т. е. получают из окружающей среды продукты питания, энергию и информацию и выделяют в окружающую среду продукты обмена веществ.

Метаболизм включает в себя транспорт питательных веществ сквозь мембрану, химические преобразования этих веществ (разложение и синтез) внутри клетки с помощью ферментов и выделение продуктов обмена в наружную среду.

Так как при питании одноклеточных информационных молекул количественно используется незначительное количество, то по способу питания их ещё можно разделить на аутотрофы и гетеротрофы. Все остальные царства живого следует признать симбиотрофами.

Казалось бы — какая разница! Разница в том, что выращивать продукты питания надо по-новому. Уже вошло в обиход новое земледелие, и его называют органическим земледелием. Но необходимо сделать так, чтобы это органическое земледелие стало частью биотического оборота. Но как это сделать?

Чтобы подойти к практическому решению этого вопроса нам ещё надо кое в чём разобраться.